Гуляя по интернету в поисках места для рыболовного турне по Астраханской губернии, мы с супругой зацепились за интригующее название «Рыбалкино». Я и ранее много слышал об этой базе от участников прошедших там соревнований по подводной охоте. Они так красочно живописали о стаях сазанов, которые сами лезли на глаза к подвохам, что захотелось самому побывать в этом эльдорадо. Особенно привлекала возможность объединить традиционную рыбалку с подводной охотой и комфортабельным отдыхом.  Позвонив московский офис, мы согласовали дату приезда на базу, при этом Екатерина дала астраханский номер и рекомендовала перед выездом связаться с администратором. Звонить нам не пришлось, ибо вскоре раздался звонок и Алевтина, администратор базы, поинтересовавшись нашими планами. Такое внимание порадовало, обещая прекрасный отдых. Особое впечатление на меня произвёл ответ на мой вопрос относительно лягушек, необходимых для ловли сомов. Не беспокойтесь, к Вашему приезду всё будет готово.  Вот это да, не часто такое доводилось слышать.

До Астрахани добрались без особых проблем и в начале одиннадцатого въехали в город.  Тут, как всегда, начались мытарства. Удивительно, как плохо организовано движение автотранспорта в этом областном центре. Указателей практически нет, то и дело приходится останавливаться и спрашивать, как проехать.  К сожалению, даже местные водители частенько не могут толком помочь, ибо  трудно дать ориентир понятный приезжему.

Проплутав по городу, мы прибыли на паромную переправу в Образцово-Травино только к двенадцати, как раз к началу обеденного перерыва у паромщиков. Часовое стояние под палящим солнцем  превратило ожидание перевоза в настоящую пытку. Единственным утешением было мороженое, которым охлаждались практически все водители,  собравшиеся у причала. Благо два магазинчика предлагали его без ограничений.  Когда, наконец то, мы оказались на противоположном берегу, нас встретила стоящая столбом пылюка гравийной дороги. Но это было не самое худшее, когда мы прибыли к очередной паромной переправе, оказалось, что тут обеденный перерыв длится с тринадцати до четырнадцати. Стал ясен замысел мудрого чиновника, составлявшего расписание движения паромов, расстояние между которыми всего одиннадцать километров. Если не успели до  двенадцати  воспользоваться первым, будьте готовы потерять два часа, ибо когда закончится перерыв на нем, начнётся перерыв на следующим, отличная ловушка.  Голый причал и ни единого деревца вокруг, пыльное пекло! Никаких магазинов нет, охладиться, если не запасся прохладительным в Травино, совершенно нечем.

Делать нечего ждём…. И тут зазвонил мобильник. Оказалось, что администратор «Рыбалкино», на этот раз Ирина, интересуется нашим местоположением и сообщает, что обед ждёт нас равно как и егерь с запасом лягушат. Обрадованные таким вниманием, взбодрились. Тут подходит водитель стоящей впереди нас газели и спрашивает, не в Рыбалкино ли мы направляемся, и, получив утвердительный ответ, предлагает после переправы следовать за ним, он работает на базе и как раз едет туда. На паром он въехал гораздо раньше нас и соответственно раньше оказался на берегу, но не помчался, как иные, вперёд, а подождал нас. Согласитесь, очень приятно. И это не мелочь, как может показаться, а отношение к клиенту, укоренившееся в сознании всех работников базы.

Как только въехали на территорию, подошла Ирина и после обычных в таких случаях приветствий показала, как подъехать к предназначенному для нас домику.


Через минуту она оказалась у его крыльца вместе с Николаем Ивановичем, егерем, который помог отнести в дом всё наше многочисленное снаряжение.  Тут же нас пригласили  на обед, а егерь сообщил, что лягушки заготовлены и после обеда можно отправляться на рыбалку. Поблагодарив за готовность, решили после обеда малость отдохнуть, а на рыбалку двинуть в половине шестого, когда немного спадёт жара.
Когда в назначенное время я пришёл на пристань, Николай Иванович уже ждал в лодке.


Сажусь в его длиннющую будару, и она тут же  двинулась к заветной заводи.  Удивительно ровное и относительно малошумное урчание пятнадцатисильной «Ямахи» даже на полных оборотах, оказалось следствием того, что она, как и все моторы на базе, четырёхтактная. Отсюда не только меньший расход бензина, но и отсутствие масла в топливе, что существенно уменьшает его цену. Для клиента базы это немаловажно, ведь топливо оплачивается отдельно по факту расхода.

Не успел я забросить все удочки, как последовала робкая поклёвка и первый сомик оказался в лодке. По рыболовным забубонам отпускать первую рыбку, плохая примета, но брать такого малыша преступление. Аккуратно освободив от крючка, отправили его за родителями, потом туда же последовали три его братца. Интересная возникла ситуация, поклёвки есть, а рыбы в садке нет. Я уж было затосковал, полагая, что попал на детский сад и кроме недомерков в этой яме никого нет. Как выяснилось,  я поторопился с выводами. После очередной поклёвки и моей подсечки удилище согнулось в дугу, но никакого движения не последовало. Больших усилий стоило сдвинуть с места клюнувшего сомяру. Постепенно, хотя и очень медленно, он, понуро сопротивляясь, начал приближаться к лодке.  Неожиданно леска провисла и показалось, что рыба сошла. Зная эти сомовьи уловки, я ускорил вращение катушки, выбирая слабину, и, как оказалось, не напрасно. Мощный рывок и она, пища фрикционом, отдала только что выбранную плетёнку. Удилище потрескивало от напряжения, а Николай Иванович лишь одобрительно цокал, наблюдая за моими действиями. Когда казалось, что победа близка сом, всё ещё оставаясь в глубине неожиданно остановился. Оказалось, что он ухитрился завести снасть под корягу. Некоторое время ещё ощущались его подёргивания, а потом исчезли и они. Оставалась последняя надежда, что он выйдет из укрытия, если дать слабину и некоторое время не беспокоить рыбину. К сожалению, надежды, на этот раз, не оправдались и, в конце концов, пришлось оборвать леску.

Пауза в поклёвках явно затягивалась, уже начало смеркаться, когда кончик одного из удилищ дрогнул, потом ещё раз, а затем решительно согнулся. Подсечка и снова приятная тяжесть согнула мощное удилище в крутую дугу. На этот раз я постарался быстрее поднять сома к поверхности, что бы исключить заход в коряги. Николай Иванович ловко подставил подсак и пятикилограммовый красавец сам залетел в него. Засмотревшись, как егерь сажает нашу добычу на кукан, я чуть было не прозевал очередную поклёвку. Честно говоря, прозевал и, едва успев схватить поползшее вдоль борта удилище, сразу ощутил сильные рывки крупной рыбы. Подсечка на этот раз не потребовалась. Удилище сгибалось от самого комля, несколько раз катушка, попискивая тормозом, сдавала только что выбранную леску, парируя, таким образом, попытки сома уйти в глубину. Каково же было наше удивление, когда на поверхности появился не ожидаемый гигант, а весьма заурядный сомик весом чуть более шести кг. Вот это боец!
Глотнув воздуха, сом резко ослабил сопротивление, очевидно смирившись со своей участью, и быстренько оказался сначала в подсачеке, а затем и на кукане.
Сгустившиеся сумерки заставили сматывать снасти, что бы до наступления тьмы возвратиться на базу. Вера встретила нас на причале и была приятно удивлена уловом, часть которого мы отдали егерю, а часть, идя на ужин, отнесли на кухню.
Великолепная, вечерняя рыбалка обещала, что утренняя зорька будет ещё лучше. К сожалению, прогноз не оправдался.  Утром в том же месте клевали одни малыши, которых мы неизменно отправляли за родителями, но так их и не дождались. Просидев до половины одиннадцатого, так с пустым садком и вернулись. Вечерняя зорька мало чем отличалась от утренней. Клевало реже, а брали такие же малолетки. Дважды сменив место, лишь, когда начало темнеть, поймали одного зачётного сомика. Расставаясь с егерем, договорились завтрашний день посвятить подводной охоте.
Пока я пытался соблазнить сомов лягушатами, Вера познакомилась с двумя молодыми людьми, прилетевшими из Москвы всего на два дня и разместившиеся в соседнем домике. Один из них оказался начинающим подвохом, а второй заядлым спиннингистом. Договорились завтра на раскаты отправиться вместе, выезд назначили на половину десятого.  
Утром пришел вконец расстроенный Андрей. Оказалось, что рассчитывая на прокат грузов  на базе, он оставил дома грузовой пояс. Грузы, как и было ему обещано, имелись в изобилии, а вот пояса ни одного.  Андрей от отчаяния чуть не плакал, охота срывалась, вся дорогостоящая поездка шла насмарку. На счастье у меня нашелся запасной пояс, тем более что сам я с начала лета плаваю с грузовым жилетом-компенсатором  RafSong – 2.  Замечательнейшая штука, скажу я вам. Мало того, что этот жилет позволяет быстро и исключительно точно компенсировать плавучесть гидрокостюма любой толщины, что важно само по себе, так ещё разгружает поясницу.


Более того, благодаря точной продольной  балансировке ноги не всплывают и можно без всякого напряжения, расхода сил и запаса воздуха в лёгких зависать практически на любой глубине.


Но и это ещё не все достоинства  чудо – жилета. На свободном от воздушного шланга правом плечевом ремне я на уровне груди закрепил  ножны и теперь всегда доступный для использования подводный нож никогда не цепляется за траву. Прежде она, цепляясь за ножны, целыми копнами повисала на ногах. То и дело приходилось выпутывать зелень, освобождая ноги. Мало того, что это неприятно и забирает много сил, так порой заставляет прерывать охоту в самый ответственный момент.  Более того, при плавании в достаточно глубоких местах это ещё и опасно. Пробовал крепить нож на левой руке, на правой и на левой внутренней  стороне голени эффект  одинаковый. К счастью, теперь эта проблема совершенно забыта.

В экстренных случаях жилет, вместе с пристёгнутым к нему куканом, сбрасывается одним движением. Достаточно дёрнуть за специальную лямку и вы свободны. Попробовал, эффект потрясающий.
Каждый раз, облачаясь в снаряжение, вспоминаю добрым словом Челябинского умельца Рафаила Максумова, конструктора и производителя жилета,  который  на фестивале «Золотой дельфин 2010» совершенно неожиданно сделал мне такой царский подарок.  Андрей, увидев у меня эту штуку, загорелся желанием сразу же по возвращении в Москву приобрести такой жилет.
Утром, пока мы грузились, слабый  южный ветерок, поднявшийся ещё ночью, начал крепчать.


По мере нашего приближения к раскатам он всё усиливался и поднял приличную волну, на которой наши будары стало заметно потряхивать.  Поначалу мы не обратили на это внимания, но когда брызги, сносимые ветром, стали, то и дело, нас поливать, забеспокоились. Волновали меня не брызги тёплой воды, а прозрачность в зоне предстоящей охоты. Идём уже час сорок, а за бортом сплошная муть и нет даже намёка на чёрную воду. Уже не так радуют огромные поля цветущего лотоса, наполняющие всё вокруг своим благоуханием, стаи птиц взмывающие в воздух при нашем приближении. Вода начала темнеть и среди буйства травы стали заметны редкие песчаные проплешины лишь когда часы отмеряли, что в пути мы уже два десять. К сожалению, худшие опасения подтвердились. Волна, раскачав  водоросли, стряхнула с них илистые отложения и существенно замутила воду. Прозрачность упала менее чем до двух метров.
Маневрируя между колок и непроходимых зарослей травы, ищем место для погружения. Наконец, выбрав лучшее среди худшего, бросаем якорь.  Андрей с товарищем остановились примерно в двухстах метрах от нас.  


И всегда то на раскатах довольно мелко, а в этом году особенно.  Редко где попадается глубина  выше пояса, это если встать на дно, а когда плывёшь под тобой порой, всего двадцать сантиметров. Частенько кусты водорослей достигают поверхности, образуя целые острова. Среди таких островов, возвышающихся над придонной травкой как горы, встречаются извилистые долины, в которых пасутся стаи всевозможной мелочи. Мутинка, поднятая волной, маскируя подводных обитателей от глаз охотника, позволяет им благодаря чувствительной боковой линии избегать контакта с ним.  Двигаюсь против не сильного, но явно ощущающегося течения. Плыву всё время на задержке дыхания, стараясь двигаться максимально бесшумно. К сожалению, обилие водорослей не позволяет избежать контакта с ними, а это неизбежно порождает вибрации, улавливаемые рыбой. Несколько раз буквально перед  маской возникают взрывы мути, поднятые только что стоявшей в траве крупной рыбой, скорее всего щукой.

Переваливаю через очередную травяную гору и попадаю в стаю крупных краснопёрок, которые не торопятся разбегаться, стреляй, не хочу.  Волна, замутившая воду, вероятно, несколько притупила  их бдительность, надеюсь, что и вожделенные сазаны не будут чрезмерно осторожны. Охочусь уже добрый час, подстрелил двух приличных карасей и небольшого линя, а сазана пока не встретил, хотя нутром чувствую их присутствие.  На редких песчаных полянках видны характерные ямки, оставленные кормящимися сазанами, а вот их самих  пока не видно. Оплываю колку и, оказавшись в защищённой от ветра полосе, начинаю обследовать многочисленные крыши, образовавшиеся вокруг редких стеблей чекана торчащих среди разлива. Прозрачность тут лучше, а на просвет видимость достигает чуть больше трёх метров.  Ныряю под очередную крышу и замечаю  силуэт небольшого сома, прижавшегося спиной к самой кровле.  Иду на нырке, стараясь сократить дистанцию, и не останавливаясь, стреляю, находясь ниже цели, промах.  Гарпун, пробив крышу, вылетел наружу и шлёпнулся на её поверхность. Хорошо, что тормоз катушки был отпущен и потому опасного возврата гарпуна не последовало. Что бы его выпутать пришлось встать на дно почти посреди разрушенной таким образом крыши. По словам жены из за обилия ряски и водорослей, повисших на мне при этом я стал здорово смахивать на водяного. Выпутав гарпун, и не без труда стряхнув одежды водяного, поплыл дальше.

Странно, но под крышами почти пусто, если не считать окуней, мало меня интересующих. На освещённых солнцем полянках резвятся  многочисленные и довольно крупные краснопёрки.  При моём появлении они с некоторым опозданием пускаются наутёк. Стрелять их считаю ниже своего достоинства, лишь провожаю взглядом эти красивые создания. Несколько раз передо мной пулей пролетают вспугнутые караси, только что неподвижно стоявшие среди водорослей. Время идёт, а достойной выстрела рыбы всё не видно. Палящее солнце и вода с температурой двадцать восемь градусов делают охоту в пятёрке настоящим испытанием на выносливость. Что бы хоть немного охладиться приходится, то и дело, оттягивая ворот, пускать под костюм свежую воду. В этих условиях охота уже не доставляет былого удовольствия, однако и выходить с почти пустым куканом, тем более после двухчасового пути на лодке, не хочется. Плыву дальше. Периодически делаю засады за  кустами травы, ожидая появления из за них вожделенной добычи, но тщетно.
В очередной раз, держась за стебель камыша, заглядываю под кромку обширной крыши и, когда глаза адаптировались к царящему под ней мраку, вижу на противоположной стороне силуэты нескольких крупных рыб. До них более трёх метров, но никакой возможности незаметно приблизиться нет. Отчётливо понимаю, что стоит пошевелиться, как они исчезнут. Остаётся надеяться на мощность моего верного каюка. Выстрел и разматывающаяся катушка подтверждает попадание. На моё счастье слой водорослей, образующих эту крышу, оказался достаточно тонким, так что без особого труда удалось взять подстреленного сазана, в котором при последующем взвешивании оказалось четыре восемьсот.

Сразу стало веселей, теперь не стыдно и людям показаться, на кукане вполне достойный трофей. 

Буквально через пятьдесят метров, переваливая через куст водорослей,
замечаю пару кормящихся сазанчиков. Они, стоя почти вертикально,  так увлечены трапезой, что не обращают на меня никакого внимания. Пришлось строго наказать одного из них за такое неуважение.
Вот ведь как бывает, проплавал больше двух с половиной часов почти впустую, а тут за пять минут два сазана. Второй, правда, поменьше, но явно больше трёх кг.  Чувствую, что пора возвращаться.  Встаю, оглядываюсь. До лодки не более двухсот метров, супруга призывно машет рукой и что то кричит, ложусь на обратный курс. Уже почти у самой лодки добываю ещё одного килограммового карася и, не снимая его с линя, передаю егерю. Николай Иванович, помогая мне разоблачиться, принял тяжёлый жилет, кукан с рыбой, ласты. Сняв чуть не сваривший меня костюм, почувствовал несравненное облегчение и,  плавая возле лодки, смог, наконец то, избавиться от накопившихся излишков тепла.
Выбираясь с мелководных раскатов на магистральный путь, пару раз блуданули. Казалось бы идём на знакомый ориентир, дерево стоящее на берегу канала, а заходим в тупиковые заводи, отороченные со всех сторон камышом. Порою было так мелко, что  приходилось двигаться, толкаясь шестом. Надо отдать должное нашему егерю, который, несмотря на волну,  боковой ветер и заросли водорослей, мастерски орудуя шестом,  быстро вывел наше судно на чистую воду. Когда глубина позволила завести мотор и лодка набрала скорость, загрустивший было Николай Иванович, заметно повеселел.


На обратном пути мы с удовольствием доели прихваченный с собой арбуз. Монотонный звук мотора и лёгкое покачивание на волнах сделали своё дело и я незаметно для себя задремал. Видно сказалась усталость от длительного плавания в тёплом костюме. Да и возраст, как рогами не крути, даёт о себе знать.  Проснулся вовремя. Как раз проплывали мимо группы упавших в воду деревьев, на которые я ещё при первых выездах обратил внимание. На их ветвях скопилась масса водорослей, разного рода палок и прочего плавающего мусора, чем не укрытие  для рыбы. Только подумал об этом, как  раздался мощный всплеск, в средине которого мелькнул пятнистый хвост.  
- Вот где надо ловить сомов, сказал я Николаю Ивановичу.
- Никогда тут никто не ловил. Ямы тут нет, просто идёт бороздина с глубинами  порядка четырёх, шести метров. Это немного больше чем по руслу, но для сома маловато.
- Ничего, готовь лягушек, завтра попробуем. В той яме, где мы ловили в прошлый раз, собираются рыболовы со всех окрестных баз. Серьёзная рыба либо разбежалась, либо осторожничает, потому и ловятся почти  одни младенцы.   
Перед ужином подошёл Андрей. Ему всё очень понравилось. Главное  сбылась мечта, он охотился на знаменитых раскатах и видел много крупных рыб, которых прежде встречал лишь на фотографиях в журналах. Впечатления буквально переполняли его, он просто светился от восторга, хотя подстрелить удалось всего пару небольших щучек и окунька с полкило.  Товарищ его наловил полсадка окуней и тоже был всем доволен. Завтра они решили весь день провести на раскатах и к обеду не возвращаться.

Утро встретило нас полным штилем.  Повезло Андрею с погодой, подумал я.  Вода, отстоявшаяся за ночь, будет чистейшей. Поплавать в такой одно удовольствие, а уж про подводную охоту и говорить нечего.
В начале седьмого первая лягушка полетела почти к самым ветвям затопленного дерева. За ней вторая, третья. Все четыре удочки заброшены, время идёт, а поклёвок вопреки моим ожиданиям всё нет и нет. Сидим уже минут сорок, тишина. Николай Иванович предлагает переехать на яму пока не поздно, но что то мне подсказывает, что надо подождать. За разговором  чуть было не пропустил первую робкую поклёвку. Кончик одной из удочек легонько задрожал и замер. Жду, минуту, две никаких шевелений. Так проходит несколько минут и вдруг резкий рывок, от которого удилище чуть не улетело в воду. Благо я всегда оставляю  в лодке самое нижнее кольцо удочки, упирая его в борт, на случай такой вот поклёвки.  Подсечка и удилище  сгибается в дугу. Никаких рывков, такое ощущение, что тяну корягу. В глубине что то тяжёлое медленно движется в мою сторону, неохотно поддаваясь тянущей его леске. Затем короткая остановка, рывок и леска беспомощно провисает. Быстро кручу катушку, полагая, что сом устремился к лодке, но… вынимаю пустой крючок. Лягушки как небывало.  Минут через десять новая, на этот раз классическая сомовья поклёвка.


Подсекаю и после короткой борьбы вывожу к подсачеку вполне зачётного сомика.  Пока Николай Иванович сажал нашего первенца на кукан, я вытащил и отправил за родителями соблазнившегося на лягушонка младенца. И опять тишина. В неподвижности сидим еще час. Егерь снова заводит разговор о переезде и в это время без всяких предварительных подрагиваний сгибается кончик крайнего правого удилища. Подсекаю и сразу же раздаётся визг катушки, сдающей плетёнку.  Забрав метров пять лески, рыба останавливается, а потом, повиснув как гиря, позволяет тянуть себя к лодке. Рывки, сопровождаемые писком катушечного тормоза,  начались  когда до лодки оставалось около десяти метров, а сом всё ещё оставался на исходной глубине. Теперь я был спокоен, ибо в прочности снасти не сомневался, а коряги остались вдали. Люблю смотреть, как под действием живой тяжести сгибается в крутую дугу углепластиковое удилище, парируя рывки мощной рыбы.  Пока я наслаждался любимым зрелищем, почти одновременно заработали сразу две удочки. Ближайшую к себе схватил Николай Иванович и вовремя подсёк, а вот с подсечкой на второй мы опоздали. Класс и мастерство егеря проявляются именно в таких ситуациях. Удерживая рыбу на напряжённом удилище одной рукой, он ухитрился другой подхватить подсаком моего сома и, как только я отпустил тормоз, сразу же передал мне своё удилище.  
Поклёвки следовали с завидной регулярностью, так что скучать было некогда. Разговоров о смене места, естественно, более не возникало. Брали сомики разного калибра, в самом крупном оказалось семь семьсот, а в меньшем три девятьсот. Малышей мы  посылали за родителями,  подсчитывая общее число отпущенных. Самый интенсивный клёв начался в половине десятого. Сколько бы он продолжался осталось не выясненным, так как в половине одиннадцатого Николай Иванович взмолился прекратить избиение младенцев.  Я не возражал, и так план перевыполнен. Когда все удочки были смотаны, оставшихся лягушек отпустили на волю. Егерь с большим трудом поднял в лодку тяжеленный садок и мы пошли на базу.  Я ликовал. Ещё бы, такого клёва сомов никогда прежде  не видел и даже не слышал о подобном. А если бы услышал, то наверняка не поверил бы.  Это же сомы, а не уклейки.

Когда причалили я первым делом побежал за Верой и фотоаппаратом. Николай Иванович тем временем разгрузил лодку.


Сомов выложили на настил причала и досчитали. В наличии оказалось тринадцать штук, десять младенцев отпустили. Итого за утро я поймал двадцать три сома, небывалая рыбалка. В разгар фотосессии подошёл Вячеслав, старший егерь и не поверил своим глазам.
- Вот это да, где это вы столько наловили?
- А не скажем, вмешалась моя Вера.  Володя нашёл место и теперь оно засекречено. А потом, обращаясь к Николаю Ивановичу, добавила: - «никому не показывайте это место, пусть оно станет Вашим. Возите туда своих клиентов, всегда будете с уловом, они будут довольны и Вами и базой».

Утром нам следовало уезжать, потому всю рыбу отдали егерям, которые решили закоптить её.

За ужином Андрей рассказал, что настрелял много рыбы, в том числе взял двух сазанов, один из которых  потянул на шесть кг. Восторгам не было предела. На будущий год непременно приеду сюда не меньше чем на неделю, заверил он. Мы с Верой искренне порадовались успеху начинающего подвоха, который в сотый раз благодарил нас за пояс.  
Вечером в дверь постучали и на пороге появился Вячеслав со свёртком. Это Вам в знак благодарности и в память о «Рыбалкино» сказал он, передавая увесистый пакет, в котором были упакованы три сомика горячего копчения.
После завтрака, распрощавшись с приветливым персоналом базы и новыми знакомыми, мы покинули «Рыбалкино», увозя с собой память о  гостепреимых хозяевах базы и фантастической рыбалке.

Владимир Панаев.
Москва, 2010